"Полный список апокалипсисов см. в приложении"

[RoofDancer]

Джонатан Сафран Фоер. "Полная иллюминация"

И радость вдруг заволновалась в его душе, и он даже остановился на минуту, чтобы перевести дух. Прошлое, думал он, связано с настоящим непрерывною цепью событий, вытекавших одно из другого. И ему казалось, что он только что видел оба конца этой цепи: дотронулся до одного конца, как дрогнул другой.
Антон Павлович Чехов. "Студент"

Осязание, вкус, зрение, обоняние, слух... память.


Удивительный роман. Путевой дневник одного путешествия. Рассказ о том, как пересекаются пути двух таких разных людей - парня из украинской глубинки и его сверстника из далекой Америки - и о том, что не такие они и разные. Трактат о любви и всем остальном, носящим то же название. Эссе о целях и задачах творчества. Хроники одной семьи. История одного города. Повесть одного народа. Книга об одном человечестве - об одном и том же человечестве, которое из века в век пишет и пишет одну, общую, книгу. И быль об одном человеке - ее герое и авторе - об одном хорошем человеке, который виноват во всем. Обо мне.

Мы ведь постоянно общаемся в утраченном времени.

Джонатан Сафран Фоер не нашел на украинской земле Августины, которая в годы Второй Мировой спасла жизнь его деду Сафрану. Вместо этого он нашел Алекса Перчова, который станем его другом и первым читателем и даже соавтором его романа об исторической родине. Джонатан будет писать историю о прошлом. О своих предках - пра-пра-...-бабушке Брод и дедушке Сафране. О штетле Трахимброд, маленького еврейского поселения у польской границы. О странном, почти фантасмагорическом мире двух синагог и повторяющихся снов, покойных философов и мертвых рук, дисков в головах и отверстий в стенах, 613 печалей и одной любви. Джонатан будет отсылать главы Алексу, и Алекс будет читать их и, вдохновленный примером, писать свои - о настоящем. Хотя нет, тоже о прошлом, пусть и недавнем - о том, как забавный еврей-американец, Герой, наш покорный слуга Алекс, его ложно-слепой дедушка и ненастоящая собака-поводырь колесили по Украине в поисках этого самого Трахимброда. И о том, что они, каждый из них, нашли. Потому что ту Августину, которая у каждого своя, они, конечно, нашли. Алекс будет отпочтовывать эти главы в Америку, присовокупляя письмом - "Бесхитростно, Александр". И так будет ткаться эта книга.

Если мы так кочуем вокруг правды, почему мы не делаем наш рассказ высокопробнее жизни?

Я думаю, уже понятно, что это не документальный роман? Что все возможные претензии к неточности географии, истории, культурных и религиозных реалий не имеют смысла? Это магический реализм, где изощренность формы современной части (у Алекса, мягко говоря, проблемы с английским) вполне уравновешивается причудливостью содержания исторической. Это и как-же-без-него-постмодернизм - прием "романа в романе" дает богатую почву для того, чтобы комментировать только что написанное, спорить, давать "автору" советы и съедать куски пирога позора за предыдущую главу.

Не презентуй мне неистины. Только не мне.

Но это еще и неприлично оголенный текст, когда дело доходит до того, ради чего это все писалось - до войны, геноцида и морального выбора. Текст, который сбивается на захлебывающийся поток слов - и тут прощаешь писателю все эти словесные игры, и абсурд, и излишний натурализм в любовных сценах - если это все вообще надо прощать. Потому что как еще можно писать о таком в XXI веке - писать тому, кто родился годы и годы спустя, кто не видел все это, а только читал, и смотрел, и слушал? Потому что юмор — единственный правдивый способ рассказать печальный рассказ.

Не кольцо для вас существует. Вы существуете для кольца.

Если кратко, это роман о памяти. Не о памяти погибшим евреям. Не о памяти своих предков. Вообще, о памяти поколений. О том, что мы оставляем после себя. О том. что оставили нам. О том, кто оставил. О том, что мы сами себе отцы. И о том, что апокалипсисы случаются часто. Почти так же часто, как и сотворения мира. Почти.

@темы: книги