As if I made the world

[RoofDancer]

the faith machine

Благодаря удачному названию, заинтересовался спектаклем, а когда узнал, что именно в тот вечер он шел с субтитрами, не мог не пойти. Пьеса о месте веры в мире, состоящем из атомов, геев и терроризма. О том, как любовный автомобиль врезается на полном ходу в философию, или политику, или что-то вроде того. О том, "как одна смс делается эпиграфом долгих лет унижения". И о том, что каждый всегда получает то, что выбирал. Вещь настолько моя, что дальше будет длинно.


- What's it about?
- Okay, let's see. There's a hero. But he's this guy who kind of -
- Procrastinates.
- How did you know? And has this sort of -
- Calling.
- Towards a state more truthful than the one he finds himself in... It's mostly comic. And then tragic. Or the other way round.

Ясным осенним утром в маленькой квартирке на Манхэттене два любящих человека принимают решение, которое определит всю их жизнь. Софи - рассказать Тому, что она узнала о фирме, которая на днях стала клиентом рекламного агентства, где он работает - о незаконных экспериментах с новым лекарством в африканской деревне, в результате которых погибли дети. Рассказать - и потребовать, чтобы он уволился, если хочет быть с ней. Том - доказать, что он не становится убийцей, всего лишь придумывая рекламный слоган, даже если эта компания замешана в чем-то подобном, что официально не потдверждено. Доказать - и, когда аргументы не помогут, уйти, хлопнув дверью. В этот день погибнут тысячи людей, но не они. Они просто пойдут разными дорогами от своего 11.09.2001, дорогами, которые будут пересекаться только для того, чтобы разойтись еще дальше. И лишь тень Эдварда, отца Софи, будет с тоской провожать взглядом маленькие фигурки в содрогающейся от воя сирен вселенной, которой НАСТОЛЬКО наплевать на людей. Или настолько НЕ наплевать? Которая настолько уважает наши маленькие-но-гордые свободные решеньица, что не смеет роптать?

God changes with us, that's all

В далеком сентябре 1998-го, на безмятежном греческом острове, Том и София тоже принимали решение - рассказать ее отцу, что они собираются жить вместе. Но и сам Эдвард готовился рассказать о своем решении - после многих лет служения оставить сан священника. Он не согласен с непримиримой позицией церкви по вопросу гомосексуализма - потому что церковь, держась за каноны, забыла то главное, что есть в Писании - любовь. В ожесточенном споре с Патриком - ревностным служителем веры, приехавшим уговорить его одуматься, - Эдвард пытался ответить на осторожный вопрос будущего зятя о том, как можно продолжать верить небылицам в эпоху космических полетов. Пытался объяснить, что вера и искусство - сестры. И что Том, питающий надежды стать писателем, гораздо ближе к священнику, чем может показаться на первый взгляд. Эдвард умрет через несколько лет, не сумев прожить без церкви, но в сердце Софи он останется навсегда - станет ее компасом, путеводной звездой, которая не даст ей принять жизнь Тома и приведет на край света - где стреляют и гибнут люди, десять лет спустя все продолжая список жертв одного осеннего дня.

Like some fucking karmic boomerang

Действие и дальше будет прыгать из унылых 2000-ых в полные надежд последние годы XX века. Том окончательно оставит писательство ради рекламы. Софи выйдет за марксиста и будет ездить волонтером по миру. Они будут встречаться то на гейской свадьбе - случайно, то в отеле - тайно. Ее ночи в Ираке, его карьерный рост. Его одиночество. Ее одиночество. Его фальшивые слова, потерявшие смысл. Ее правильная жизнь, не принесшая счастья, больше того, лишающая ее сил вставать с постели каждое утро. Ее "к черту детей, кому какое дело до больных, умирающих, мертвых детей". Его "не было и дня, чтобы я не думал о тебе." Ее шампанское на его лице... Потому что когда-то была книга, и в его книге была душа, и у него самого тогда была душа - но все куда-то делось примерно в 2001-ом. Потому что так устроена жизнь - не в ее мечтах, а на самом деле - гребанные животные, жрущие друг друга в гребанной темноте. Потому что по дому на греческом острове все еще разбросаны бумажки, на которых теряющий рассудок отец записывал идеи для своего главного труда - труда, завещанного ему. Потому что не он придумал этот чертов мир, не он, слышишь?!

And so it's time for the storytellers again

Тома и Софи очень уверенно сыграли молодые актеры. И если образ Софи почти не меняется с годами - она остается такой же идеалисткой, какой была в начале, разве что заметно уставшей - то мужской персонаж значительно развивается. Сначала Том - просто милый забавный парень, потом он действительно смешон и даже жалок, наконец откровенно неприятен. Ну а в финале "осознание", хоть и предсказуемое, бьет неожиданно сильно, так как читается во всем - от интонации до глаз. А вот Иэна МакДайармида, сыгравшего Эдварда, вы наверняка знаете - он был сенатором Палпатином в новых Звездных Войнах. Его Эдвард - мудрый и сильный человек, который вынужден порвать с тем, что составляло смысл всей его жизни. Особенно потрясает его игра во втором флэшбэке - когда его персонаж измотан тяжелой болезнью, капризничает, заговаривается, а в минуты просветления так пронзительно осознает, что конец близок. Да, и еще один замечательный персонаж, про которого я чуть не забыл - Татьяна, кухарка Эдварда, хохлушка, которая стала почти членом семьи. Русские фразы не очень дались английской актрисе, а вот образ удался - Татьяна получилась смешной, сердобольной, с постоянным заботами, что "мало еды получилось" и "что ж вы так волнуетесь, вам вредно!". А уж реплика по вопросу о геях... "У меня есть племянник на Украине, я думаю, он гей. У него вся комната увешана постерами Бритни Спирс!" Сценография включает видеоролики и световые изыски, но в меру - лишь на время перебивок между сценами. Основной элемент декораций - огромная древняя стена, возвышающаяся над персонажами, объединяющая все времена и места действия. "Сердце истории", которое не теряет своей актуальности, как бы ни менялось со временем отношение к антуражу. Кажется, это первый спектакль с двумя антрактами, который я видел - три акта по сорок пять минут. Наверное, автору было важно сохранить структуру пьесы - чередование событий настоящего и флэшбэков. Да и содержание так лучше воспринимается.

And when I said, 'Yes, but what is it you believe in?', she just replied, 'Against all empirical evidence and rational enquiry I continue to believe in human being.'

2011-ый. Конечно же, сентябрь. И снова греческий остров, и куча книг, в которой нет романа Тома или философского труда Эдварда. И свет закатного солнца. И тень - тень, которая у каждого своя. Которая несет свет, на самом деле. Только понимаешь это, когда... Поздно, да, но не слишком. Даже если человек - это машина, пока ей движет свет, еще не слишком. А когда человек задает вопрос, тот единственный гребанный вопрос, который не вписывается в теории об атомах и обезьянах, все вообще только начинается.

Oh. Me? Let's see. Em. Now that's an interesting question. Who am I?

PS По-моему, отличнейшая идея для премьер - продавать вместо программки полноценную книжку с текстом пьесы. Ну, то есть там указано, кто играет и т.п. в начале, но потом идет сама пьеса. Иначе откуда бы я взял цитаты?

@темы: путешествия, театр