В виду дерусификации ЛостРаши, оставляю мой отзыв на
очередных "Отступников" здесь. В надежде, что авторы изыщут возможность и продолжение запостить где-нибудь
читать дальше«ее валентинки,
как билет на самолет,
который никогда не взлетает.»
Ес Соя blue valentines
Кто только первый придумал эти серые гавани - место, куда после Приключения уходят Герои? Где ждут боевые товарищи, ушедшие первыми. Где не будет счастья, но будет покой. Потому что на счастье они уже не способны - слишком много всего произошло, слишком много ран едва зажили на теле и душе, ран, изменивших их навсегда.
Она показалась ему очень чужой: эту женщину он никогда не знал и уже успел потерять. В ореоле солнца и затмевающей его черной боли, та, чье имя он позабыл, сидела на ступенях, согбенная, сломленная, поверженная... Он узнавал и не узнавал это жесткое, заострившееся, опаленное лицо; его овал как будто сточили. Все черты обострились с тех пор, как он в последний раз видел ее. Скулы обозначились резче, губы запропали – не губы, бесцветный шов посреди лица.
Да и не нужно оно им, счастье, - им, познавшим другие моря, невиданные острова, предначертанную любовь и неизбежную гибель любимых. Что может им дать это блеклое подобие Настоящей Жизни, которая осталась за горизонтом, за чертой невозвращения,
на треклятом острове. Там, где все они однажды умерли... Даже те, кто сумел выжить.
Умерли, да. Плавают в формалине, а их место заняли неживые двойники, которые так стремятся в ту самую серую гавань - он заколотил себя в серой развалине дома, она выбрала серое небо и серое будь-что-будет. Да только
Несколько секунд глядела она на него, и целую вечность – эти несколько секунд – они были одни на всем земном шаре
только
шов вдруг разошелся, потому что она улыбнулась ему -
и
В глазах ее, прежних, травних
Свет. Тот самый.
И, тысячу раз чужая, тысячу раз
согбенная, сломленная, поверженная,
она все еще
женщина, против которой у него не было защиты, не было фильтров...
А значит, нет никакой поэтической Серой Гавани, а есть чертов военный синдром - вьетнамский ли, островной ли, - есть ночные кошмары, к которым так привыкаешь, что
кошмар происходит наяву,
и есть жажда, которую ошибочно принимают за желание вернуться - жажда вновь найти свое место, жажда кричать -
исступленно, страстно, из последних сил -
кричать не мертвым, а живым, кричать - и быть услышанным. Вытащить
все то, чем набиты заплечные мешки всякой судьбы
и устроить, наконец, привал, и опоздать на тот самолет, который терпеливо ждет всех, кто, хоть и умер, но сумел выжить.
Потому что правдивый ответ на
- Скажи мне, почему я не смогла сесть в тот самолет? Скажи, Джеймс…
прост, как любая правда:
«Ты пришла. Ты жива, и ты пришла.» (с) Стивен Кинг