читать дальшеОн сидел у костра один -- будто один на целой планете, будто один в
лунном кратере, потому что почти со всех сторон его песчаную площадку
ограждали невысокие зубцы песчаных хребтов, а за их гребнями ярко и густо
горели звезды. Внеземное ощущение усиливала и решетчатая громада старого
насоса -- то ли это опустился космический корабль, то ли на полушаге застыл
фантастический треножник марсиан. Выкурив полпачки и выпив полбутылки,
Служкин поднялся, проверил Тату и пошагал к опоре насоса.
По монтажной лесенке, охваченной обручами, Служкин. вскарабкался на
самый верх конструкции. Отсюда и была видна вся плоская Земля, на которой он
жил, -- темные боры Закамска, россыпь огней Речников вдоль кромки обрыва,
ярко освещенный затон со спящими кораблями, широкая и черная, лаковая дорога
Камы, лунный кратер с палаткой и костром, равнина незнакомой Служкину
стороны реки, укрытая светлым ночным туманом, и целое озеро огней далекого
города.
Звезд на небе было так много, что казалось, будто там нельзя сделать и
шага, чтобы под ногой не захрустело. Однако, видимо, никто там не ходил,
потому что стояла такая тишина, что можно было услышать, как в глубине реки
собираются завтрашние волны, как с шорохом мягко укладывается на землю
лунный свет, как под теплыми одеялами стучит сердечко Таты, как,
потрескивая, ржавеет металл, как улыбается весна, шагая издалека без устали,
как ветер ерошит невесомые перья на крыльях снов, как в душе зреют слезы,
которые не дано будет выплакать, как волна мягко баюкает лодку, так и не
отвязанную от причала, ритмично покачивает ее -- с носа на корму, с носа на
корму, с носа на корму...